ДУХОВНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ. РАЗМЫШЛЕНИЕ ПЕРЕД ВЕЛИКИМ ПОСТОМ

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Не раз и не два Евангелие предупреждает нас о том, что мы будем судимы, и о том, как мы можем спастись и не быть осужденными. В одном месте Господь говорит: «Не всякий, говорящий Мне “Господи, Господи”, войдет в Царство Небесное… Некоторые придут и скажут: Не преломляли ли мы хлеб во дворех Храма Твоего? Не молились ли мы, не воспевали ли славу Твою?.. И Я скажу им: Отойдите от Меня, делатели неправды…»

Итак, не внешними проявлениями благочестия мы спасемся. Евангелие, которое мы читали в день Мытаря и Фарисея, уже нам говорило нечто об этом. Фарисей был верен во всем внешнем, но внутренне оставался мертв и холоден к одному, что только важно: к любви. Он мог сказать Господу: Не молился ли я так часто в Твоем храме? — и услышал бы слова, которые я только что процитировал вам. Он мог бы также вспомнить отрывок из Ветхого Завета, где говорится, что мерзость перед Господом молитва того, кто не прощает брату своему.

И вот сегодня перед нами встает Евангелие о последнем, Страшном суде. Придет день - и не обязательно, когда мы умрем, а это может быть мгновение, когда мы внезапно прозрим, когда внезапно станет ясным наш ум и мы спросим себя: в чем спасение? Могу ли я надеяться вообще на что бы то ни было?.. И первый ответ на этот вопрос мы получили в образе мытаря. Мытарь не мог похвалиться ничем; он был предатель своего народа, он был корыстен, он был недостоин своего народа, недостоин Завета, который был законом этого народа. И он понимал, что он абсолютно, предельно, безнадежно недостоин, и стоял, не смея даже войти в храм, потому что Храм был местом, где живет Бог, местом таким святым, каким делает его Присутствие Божие. И он бил себя в грудь, говоря: Прости мне, я — грешник… Это - первый шаг к прощению, к исцелению нашей жизни и души.

Сегодня перед нами встает нечто иное. Нас не спасет строгое соблюдение форм жизни, нас не спасет благочестие, - то благочестие, которое можно поставить в кавычки, не спасет молитва, если мы молимся недостойно. На Страшном суде, как ясно выступает из сегодняшнего евангельского отрывка, Господь ничего не спросит нас о нашей вере, наших убеждениях или о том, как мы внешне старались угодить Ему. Он спросит нас: были ли вы человечны — или не были? Когда вы видели голодного, обернулись ли вы к нему сердцем сострадающим, дали ли ему еду? Когда вы видели бездомного, подумали ли вы о том, как обеспечить ему крышу, немножко тепла, немножко защищенности? Когда нам сказали, что кто-то, может быть, знакомый нам, опозорил себя и попал в тюрьму, преодолели ли мы стыд, что мы — его (или ее) друг, и навестили ли его? Когда мы видели кого-то, кому могли дать свой излишек, лишнее пальто, лишний предмет, который имели — повернулись ли мы и дали ли его? И это — всё, что Господь спрашивает, когда говорит о Страшном суде.

Как я уже сказал, единственный Его вопрос — это: были ли вы человечны, в самом простом смысле, в каком бывает человечным любой язычник? Кто угодно может быть человечным, у кого есть сердце, способное отозваться. Если оно у вас есть, то двери для вас открыты, чтобы войти в Царство и приобщиться Богу, — не сакраментальным приобщением, а причастием более глубоким даже, чем Таинство, — стать едиными с Ним и вырасти в Храм Духа, в Тело Христово, в место Его Воплощенного Присутствия.

Но если мы были бесчеловечны, как мы можем думать о том, чтобы стать божественными? Как мы можем думать о том, чтобы быть причастниками Божественной природы, обладателями Духа Святого, живыми для вечности? Ничего этого не может сбыться.

И сегодня, с ясностью и остротой, перед нами стоит Суд Божий, и стоит перед нами Его милосердие; потому что Бог милосерд, — Он нас предостерегает вовремя. Одного мгновения достаточно, чтобы изменить свою жизнь, — необходимо всего лишь мгновение, не годы, так что и самый старый из нас может во мгновение увидеть свое уродство, ужас, пустоту, неправду своей жизни и повернуться к Богу с плачем, взывая о милосердии. И самый юный может тоже научиться теперь, пока есть время, шаг за шагом, быть просто человечным. Если мы человечны, тогда мы становимся друзьями Богу, потому что быть христианином — это значит избрать Бога другом себе. А вы знаете, что означает дружба: дружба означает солидарность, дружба означает лояльность, дружба означает верность, дружба означает быть единым в душе, в сердце, в действии с тем, кто наш друг. Это выбор, который мы все, по-видимому, когда-то сделали, — и забывали о нем так часто! И вот сегодня мы стоим перед этим Евангелием о Суде. Но мы можем что-то и сделать перед лицом его. 

У нас несколько мгновений, чтобы сделать что-то бесконечно простое. Сделаем же, и пусть Божие благословение будет со всяким, кто сделает что-то: не просто немножко, но столько, сколько возможно, чтобы другой человек остался в живых, чтобы он мог дышать, а не пропасть.

Аминь!

Митрополит Антоний Сурожский

https://www.pravmir.ru