ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ. ПАМЯТЬ СВЯТЫХ ОТЦОВ VII ВСЕЛЕНСКОГО СОБОРА

Седьмой Вселенский собор прошел в Никее в 787 году и был созван против ереси иконоборчества. Ересь, отвергающая почитание священных изображений под предлогом борьбы с идолопоклонством, возникла во второй четверти VIII века при самом активном участии императоров Льва III Исавра и Константина V Копронима.

В 730 году император Лев III запретил почитание икон, объявив его преступлением. Он велел воинам снять и разбить особо чтимую икону Христа над воротами его дворца. Один из воинов поднялся по лестнице, чтобы выполнить приказ, но толпа не дала закончить издевательство.

Народ в пылу негодования опрокинул лестницу и предал смерти упавшего воина. По приказу императора главные виновники расправы были казнены, патриарх Герман низложен. По указу императора иконы были вынесены из храмов и сожжены, а епископы, противившиеся этому, изгнаны. Христиане раскололись на две партии — иконопочитателей и иконоборцев. Под флаг защиты святых изображений встали все враждебные императору круги, по стране прокатились восстания. Так началось жестокое гонение на святые иконы, которое продолжалось при его сыне и внуке. Результатом иконоборчества стало уничтожение тысяч икон, а также мозаик, фресок, статуй святых и расписных алтарей во многих храмах.

В 754 году на лжесоборе в Иерии иконоборчество было провозглашено в качестве официальной церковной доктрины Византийской империи, утвержденной подписями более 330 епископов (собор этот именуют также «безглавым», так как ни один патриарх не присутствовал на его открытии).

Определения лжесобора приводились в исполнение с необыкновенной жесткостью. Не останавливаясь на иконопочитании, Константин V пошел дальше. Он хотел уничтожить почитание святых и их мощей, монашескую жизнь, считая все это суеверием. По его приказу мощи святых или сжигались, или сбрасывались в море. Монастыри были обращены в казармы или конюшни. Монахи изгнаны, а те, кто открыто порицал действия императора и защищал иконопочитание, предавались мучительной смерти.

После смерти Константина его сын Лев Хазар (его мать была дочерью хазарского кагана), по завещанию отца, должен был продолжить борьбу с иконами. Но Лев оказался человеком слабохарактерным. Большое влияние на него имела его жена афинянка Ирина, тайно поддерживавшая иконопочитание.

Взойдя на престол, император Лев IV Хазар (775—780) под влиянием своей жены прекратил гонения против монахов, но не пожелал открыто порывать с иконоборческими убеждениями отца и деда.
Весной 780 году под покровительством царицы Ирины на Константинопольский престол был избран тайный иконопочитатель Патриарх Павел IV.

Вскоре императору было доложено о дворцовом заговоре. Обнаружив в ходе расследования иконы в покоях императрицы Ирины, Лев возобновил гонение против иконопочитателей, обвинив их в злоупотреблении его добрым отношением. Несколько высокопоставленных придворных и сановников за сокрытие икон были подвергнуты жестоким наказаниям и заключению. Императрица подверглась опале.

В конце 780 года император Лев IV скоропостижно скончался. После смерти мужа Ирина была провозглашена регентом при 9-летнем сыне, императоре Константине VI. Она сумела предотвратить заговор и сосредоточила всю власть в своих руках. Ирина стала первой (но не последней) женщиной, непосредственно правившей в Византийской империи. Она решительно объявила себя защитницей икон. Началось возрождение монастырей. Позиции иконоборцев, оставшихся без поддержки императорской власти, резко ослабли. В обществе началось обсуждение вопроса о необходимости восстановления почитания икон.

Решение о созыве Вселенского Собора было принято при императрице Ирине, почитавшей святые образа. Запланировано было провести его в Константинополе летом 786 года. Однако открывшийся Собор разогнали военные, разделявшие взгляды иконоборцев. В мае 787 года вновь были разосланы приглашения епископам на Собор, только уже не в Константинополе, а в Никее, что в Малой Азии. VII Вселенский Собор начал свою работу 24 сентября и продолжался месяц. На нем присутствовало по разным оценкам 350-368 иерархов.

Святые отцы провозгласили, что иконопочитание — это законоположение и Предание Церкви, оно направляется и вдохновляется Святым Духом, живущим в Церкви. Изобразительность икон неразлучна с евангельским повествованием. И то, что слово евангельское сообщает нам через слух, то же самое икона показывает через изображение.

Собор осудил и отверг иконоборческую ересь и определил — поставлять и полагать в святых храмах, вместе с изображением Честного и Животворящего Креста Господня, и святые иконы, почитать и воздавать им поклонение, возводя ум и сердце к Господу Богу, Божией Матери и Святым, на них изображенным.

VII Вселенский Собор утвердил, что иконопись есть особая форма откровения Божественной реальности и через Богослужение и икону Божественное откровение становится достоянием верующих. Через икону, как и через Священное Писание, мы не только узнаем о Боге, мы познаем Бога; через иконы святых угодников Божиих мы прикасаемся к преображенному человеку, причастнику Божественной жизни; через икону мы получаем всеосвящающую благодать Святого Духа.

Каждый день Святая Церковь прославляет иконы Матери Божией, празднует память святых Божиих угодников. Их иконы кладут перед нами на аналой для поклонения и живой религиозный опыт каждого из нас, опыт нашего постепенного преображения через них, делает нас верными чадами Святой Православной Церкви.

http://svt-nikolay.moseparh.ru/
https://pravchelny.ru/

СВЯТИТЕЛЬ ИННОКЕНТИЙ (СМИРНОВ), ЕПИСКОП ПЕНЗЕНСКИЙ И САРАТОВСКИЙ

«Достойный пастырь душ, он имя нес Смирнова,
был провозвестником Божественного Слова,
смиренный в мудрости, жил Господа любя,
и строго осуждал – лишь одного себя».

Мимолетной, но яркой звездой вспыхнула на церковном небосклоне личность замечательного ученого, богослова и пастыря – святителя Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского. Он прожил всего 35 лет, но оставил в церковной истории по себе особый след. Прежде всего, следует выделить высокие нравственные качества его характера, твердость и решительность в отстаивании идеалов, кроме того, он был очень перспективным ученым, сравнимый некоторыми исследователями с самим Московским митрополитом Филаретом (Дроздовым), в след которому он и шел по ученой стезе.

Преосвященный Владыка Иннокентий (Смирнов) родился 30 мая 1784 года в селе Павлове, рядом с Москвой. Его отец, Дмитрий Егоров, был причетником в сельской церкви в честь Воскресения Христова. В крещении он получил имя Илариона. Свое первое школьное образование он получил в Московской Перервинской Семинарии. Интересно, что именно там, по традиции того времени, Иларион получил свою фамилию Смирнов, данную ему за мягкость и кротость характера.

В 1804 году из Перервинской Семинарии для усовершенствования своего богословского образования он перешел в главную Троицкую Семинарию при Троице-Сергиевой Лавре. Здесь он продолжил изучать русское и латинское красноречие, церковную и гражданскую историю, философию, греческий и французский язык, богословские предметы. Ещё до окончания полного курса обучения, 13 февраля 1805 года, Иларион за свои блестящие успехи в науках на двадцать первом году жизни был назначен учителем Троицкой Семинарии в низший греческий класс, а позднее был переведен преподавателем в высший грамматический класс. Весной 1808 года он был определен учителем поэзии. В тоже время он преподавал катехизическое учение для всей Семинарии и занимался истолкованием воскресных Евангелий. В начале 1809 года Иларион стал учителем высшего красноречия и риторики. С 10 августа 1809 года по 13 января 1812 года был префектом Семинарии и учителем философии.

Иларион Смирнов имел с юных лет склонность к монашеству. По благословению Московского митрополита Платона 13 октября 1810 года он принял монашеский постриг с именем Иннокентий в честь святителя Иннокентия Иркутского. Постриг проходил в Троице-Сергиевой Лавре. После принятия монашеского пострига, новоначальный инок Иннокентий сказал слово, в котором выразил всю свою надежду в прохождении монашеского подвига только на Бога: «Я не боюсь, что Ты скажешь: жестоко просил еси от Мене: когда юность моя заменена Твоею старостию, когда имею право назвать Тебя отцем моим, когда все мое от Тебя единого». Фраза будущего святителя - «юность моя заменена Твоею старостию» - пророчески указует на короткую жизнь владыки Иннокентия и близость его лет жизни возрасту Христову.

6 августа 1810 года Иннокентий был назначен игуменом Николо-Угрешского монастыря, а 14 октября был переведен игуменом московского Знаменского монастыря. Пребывание в этих древних святых обителях, несомненно, благотворно сказалось на духовной жизни и укладе молодого инока.

Вскоре на игумена Иннокентия обратила внимание Комиссия духовных училищ и 25 октября 1811 года приняла решение о его переводе в столицу для работы в Санкт-Петербургской Духовной Академии. Последовал соответствующий указ Синода о назначении игумена Иннокентия бакалавром в Академию по кафедре церковной истории.

9 июня 1812 года, по представлению митрополита Амвросия, учитывая ревностное прохождение послушания в Академии, а также для «вящшаго поощрения его к усердному продолжению служения», игумен Иннокентий был посвящен в сан архимандрита. Через год он становится инспектором Академии и членом её правления. За ученые труды и заслуги удостоен степени доктора богословия.

Наконец, 21 сентября 1813 года архимандрит Иннокентий был назначен Новгородским митрополитом Амвросием (Подобедовым) на должность ректора и профессора богословских наук Санкт-Петербургской Духовной семинарии, на которой архимандрит Иннокентий усердно нес послушание в течение шести лет. Вместе с преподавательской работой игумен Иннокентий был назначен настоятелем второклассной Троице-Сергиевой пустыни.

Богословской науке Иннокентий успел принести полезный дар своим главным трудом, с которым обычно и связывалось в памяти потомков его имя. Это работа «Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII века, в пользу юношества» в двух частях, основу которой составляли его академические лекции. Книга Иннокентия являлась прямым продолжением работы Филарета «Начертание церковно-библейской истории». В мае 1814 года Комиссия духовных училищ, в виду отсутствия руководства для обучения учащихся духовных школ по библейской и церковной истории, предписала академическому Правлению собрать соответствующие лекции, обработать и опубликовать их. 8 августа 1817 года первая часть его обширного труда, оканчивающимся IX веком, была опубликована. Вся история оканчивается XVII веком. Ректор Академии архимандрит Филарет в ревизорском отчете 1817 года назвал Историю Иннокентия «прочным даром духовному просвещению». Эта книга стала очень быстро популярным учебным пособием, и вскоре потребовалось второе издание.

Впрочем, значительно позднее, когда богословская наука шагнула далеко вперед, было немало споров о значимости работы Иннокентия, его зависимости от западных источников. Несомненно, что во время жизни автора была скудость в источниках, на что указал сам Иннокентий в предисловии ко 2-й части своего труда. Так, профессор А.П. Лебедев отмечает близкую зависимость истории Иннокентия от трудов протестантских ученых Шпангейма и особенно Вейсманна. Следует помнить, что, по словам протоиерея Георгия Флоровского, наше богословие в то время было «богословием на сваях». Не была исключением и работа архимандрита Иннокентия, написанная вынужденно быстро и даже поспешно. Тем не менее, «Начертание» Иннокентия по отзыву профессора А.П. Лебедева,— «для своего времени, было настолько хорошо, что больше того едва ли и в праве было бы требовать от автора». К тому же отметим, что и сам святитель Иннокентий в свое время скромно смотрел на свой труд и раздавая свою книгу учащимся Семинарии при своем отъезде в 1817 году, говорил: «Когда сочините лучше, сожгите эти негодные».

Другим ученым трудом архимандрита Иннокентия, важным для своего времени, были его лекции на латинском языке по «Деятельному богословию», которые он прочитал в Петербургской семинарии. Так или иначе, раскрываются нравственные вопросы и в других произведениях архимандрита Иннокентия: «Опыте изъяснения на первого и второго псалмов», «Изъяснении Символа веры», в ряде поучений (например: «О чадах Божиих и наследниках Царствия небесного Отца», «О благочестии», «О повиновении властям»), слов (на церковные праздники, в высокоторжественные дни, по разным случаям) и писем. Уже после кончины епископа Иннокентия его сочинения будут собраны и изданы.

В 1813 году архимандрит Иннокентий был назначен членом Цензурного комитета. Как первый его член он отличался ревностной деятельностью на новом поприще, аккуратностью и строгим отношением к своему делу. Чистота и верность учению Православной Церкви служили для него неукоснительным правилом, от которого он никогда не отступал, даже когда знал, что идет наперекор всемогущему министру духовных дел. Так, он не допустил для печати представленные самим Голицыным рукописи под названием «Изъяснение на Евангелие» и «Разговор духовника с кающимся христианином и желающим приступить к Святому Причащению», усмотрев в них многие ошибки и даже неправославные мнения.

15 января 1814 года на архимандрита Иннокентия была возложена должность благочинного над законоучителями, состоящими при светских заведениях столицы. Тогда же он стал одним из директоров Библейского Общества и членом Комитета по рассмотрению переводов Священного Писания. В марте 1816 года архимандрит Иннокентий возведен в степень первоклассного архимандрита с оставлением в Троице-Сергиевой пустыни, а 7 июня того же года был назначен архимандритом новгородского Юрьева первоклассного монастыря и в 1818 году пожалован орденом святого равноапостольного князя Владимира 2-ой степени. Через год он вместе с архимандритом Филаретом (Дроздовым) стал членом Главного Управления народных училищ.

Такой объем церковных послушаний, сопряженных с непрестанными заботами и неутомимыми трудами, кажется необычайным. Но, несомненно, ещё молодому, но искреннему церковному труженику и подвижнику помогала всеукрепляющая благодать Божия. Удивительным кажется и то, что, несмотря на высокие звания, посты и награды архимандрит Иннокентий всегда сохранял глубокое смирение и мягкость своего характера. Характер отца Иннокентия отличался такими высокими, благородными и поистине святыми чертами, что некоторые современники представляли его почти не земным человеком. Поэтому каждый, кому он был известен, относился к нему с большим участием. В первую очередь это касалось столичных первоиерархов.

Решающим событием в жизни будущего Пензенского святителя стала его борьба с мистическим направлением, которое стало утверждаться под инословным западным влиянием в тогдашнем петербургском обществе. Следует отметить, что религиозное воспитание самого императора Александра I имело много недостатков, оно ограничивалось лишь знанием краткого катехизиса и исполнением церковных обрядов. Не обладая твердыми религиозными убеждениями, император Александр Павлович, конечно, не мог более или менее последовательно относиться к Православной Церкви и к ее высшему управлению в лице Святейшего Синода. Все дело здесь зависело не от тех или иных взглядов самого монарха, а от совершенно случайного подбора лиц, которым поручалось заниматься делами Церкви. В царствование Александра I обер-прокурором Синода стал его любимец князь А.Н. Голицын, который, будучи человеком образованным и умным, при этом был невеждой в Православии. При создании министерств, как явный признак порабощения Церкви светской властью, было сформировано так называемое министерство духовных дел, во главе которого и стал Голицын. Это министерство занималось делами всех религий на территории России, то есть Православная Церковь была поставлена наравне с другими конфессиями, а Святейший Синод стал особым отделением департамента духовных дел. Духовенство смотрело на создание министерства духовных дел как на глубокое унижение Православной Церкви. Однако Голицын самым деспотичным образом подавлял любое сопротивление. Архимандрит Фотий (Спасский) насчитал до двенадцати человек только из высших духовных лиц, которые «без всякого суда синодального или были низведены во гроб или изгнаны со своих мест министром духовных дел».

Время деятельности архимандрита Иннокентия в Петербурге попало на вторую половину царствования императора Александра I. Страшный 1812 год произвел сильный перелом в религиозном сознании русского общества. Большая перемена произошла и в духовной жизни императора Александра. Война пробудила в нем сильное религиозное чувство, которое, не имея под собой православной традиции и воспитания, привело его в крайний мистицизм. Мистические увлечения проповедями католических патеров Линдля и Госнера самого князя Голицына доводили до сильной экзальтации. Он сам совершал квакерские моления в ожидании осенений Святым Духом. В действительности, Голицын стал жалкой игрушкой всех сектантов, западных проповедников и просто мошенников. Он защищал духоборцев, покровительствовал скопцу Селиванову, содействовал прозелитической деятельности иезуитов.

В 1812 году в России открылось Библейское общество. Президентом общества был избран А.Н. Голицын. Деятельность Общества, направленная к изначально благим целям распространения слова Божия и перевода Священного Писания, оказалась полностью в русле мистицизма. «Слез не достанет у всякого любомудрого и доброго человека, - восклицает архимандрит Иннокентий характеризуя новомодные мистические учения,— оплакивать раны, кои сия нечестивая и совершенно бесова философия может сделать в умах и сердцах, есть ли токмо будет чтома и преподаваема в школах…».

К борьбе с опасными явлениями в духовной жизни русского общества архимандрита Иннокентия особенно призывал и побуждал архимандрит Фотий (Спасский), который был его учеником и почитателем. В тоже время архимандрит Филарет (Дроздов) предупреждал его об опасности и преждевременности резких шагов. Таким шагом и стало пропуск к печати книги Е. Станевича «Беседа на гробе младенца о бессмертии души». Эта книга была наполнена нападками на мистиков и произвела страшную бурю. Это привело к тому, что князь А.Н. Голицын обратился к императору Александру I с особым докладом. Выступая против «Беседы» Голицын подчеркнул, что первое преступление автора в том, что он пытается этим трудом защищать Греко-Российскую Церковь, тогда как никто на нее не нападает, а также в том, что «защищение наружной церкви против внутренней наполняет всю книгу». По указанию самого Голицына Комиссии духовных училищ было повелено от имени Государя сделать цензору строжайший выговор.

Архимандрит Иннокентий подвергся почетной, но очень суровой в то время ссылки. Князь А.Н. Голицын помимо Синода выхлопотал ему в январе 1819 года у императора назначение епископом (в нарушение обычного церковного порядка) на отдаленную Оренбургскую кафедру. Такое назначение было для утомленного и расстроенного здоровьем ставленника равносильно смертному приговору. Только благодаря ходатайству перед императором митрополита Михаила (Десницкого) и княгини С.С. Мещерской Оренбургская епархия была заменена для него именным царским указом на Пензенскую.

Сам отец Иннокентий проявил к своему гонителю истинно христианские чувства. Однажды во время личной беседы с архимандритом Иннокентием Фотий стал сильно поносить Голицына за его несправедливость, гнет и жестокость, проявленную по отношению к Иннокентию. Однако Иннокентий его остановил и напомнил Фотию заповеди Христовы о любви к врагам и благословении клянущих нас. Прослезившись, он стал убедительно просить Фотия о том, чтобы он со своей стороны помолился за князя.

2 марта 1819 года состоялось наречение архимандрита Иннокентия во епископа Пензенского и Саратовского, а 3 марта произошла и его епископская хиротония в Казанском кафедральном соборе Санкт-Петербурга.

Из Петербурга на место своего нового служения епископ Иннокентий отправился совершенно больным, так что провел «почти всю неделю лежа в обмороке…и приехал в Москву в обморочном состоянии». В Пензу новый архиерей прибыл только 21 июня 1819 года. Несмотря на недомогание, он проявил активность и упорство в своих архипастырских трудах. Тем более, что дел было не мало. «Сама Пенза, - отмечает архипастырь, - имеет только семь приходов…Жаль очень, что здесь в церквах очень мало книг, необходимых к поучению! Скудость, достойная сожаления: многие церкви не имеют Библии, ни даже книг, которые составляют круг церковный. Риз всего три или четыре, из которых одни шелковые, прочие ситцевые или холщовые». Святитель Иннокентий начал обустраивать архиерейский дом, находившийся в плачевном состоянии, присутствовал на экзаменах воспитанников семинарии, гимназии и духовных училищ, осмотрел храмы Пензы, отменил взяточничество и поборы с духовенства, сам лично производил испытания ищущим священнической степени.

Став архиереем, он был проникнут величайшим уважением к епископскому сану, но, в месте с тем, по своей скромности стеснялся тех почестей, которые воздаются архипастырям. «Я теперь, - писал он уже из Пензы в Москву в июле 1819 года, - должен писать и говорить то, что во славу Божию, устраняя себя. Мне кланяются, - а поклонение принадлежит Богу единому, меня почитают, - а честь и держава должны быть возданы Богу. Меня заставляют управлять и повелевать, а царство и власть и сила суть единого Господа Иисуса Христа…Лучше в тишине, лучше внизу, лучше под спудом, лучше в пустыни, нежели в Египте, лучше на горе Елеонской, нежели в Иерусалиме».

Новое поприще церковного служения требовало значительных усилий со стороны ослабленного болезнью архипастыря, искореняя недостатки, скопившиеся за прошедшее время, нельзя было уйти и от скорбей. «Здесь суета та же самая, что в Санкт-Петербурге. Гордость пензенская, - воздыхает святитель-страдалец, - не уступит никакой: страсть сердца, как исполин, везде ходит и действует по-исполински». Все это не могло не сказываться на здоровье святителя Иннокентия.

Естественно, что новый епископ решил осмотреть всю свою епархию и отправился в поездку по ней. Главной целью обозрения был Саратов. Приехав сюда, святитель Иннокентий обратился к своей пастве с приветственным словом, на текст Священного Писания «Возвеличим Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе». «Как пастырь, - вспоминал Владыка, - я приглашал паству к благодарению Господу за Его благодеяния….В то время как произнес к народу: возвеличим Господа со мною! – мне хотелось обнять всех, - и во едином союзе возвеличить беспредельно Великого».

О том почитании и любви, с которыми встретила своего архипастыря паства Пензенской и Саратовской земель, с восторгом и умилением написал сам приснопамятный иерарх: «В вечер приезда я думал об отдыхе с дороги, но сверх чаяния, из деревень, мимо коих я ехал, народ выходил на дорогу смотреть, а другие бежали к церкви, чтоб ближе видеть меня – за две или за три версты расстоянием от церкви. Когда же подъехали к церкви, не скажу тысячи, а многие сотни стояли в ожидании; на колокольне звонили во вся. Священник со крестом на крыльце церковном стоял в облачении с прочим причтом. Что ж в таком случае делать? При всей усталости – должно было встать, одеться у кареты, идти в церковь. Боже мой! Так почитают и грешников, облеченных саном священным! И окаянный Иннокентий должен был благословлять окаянною рукою многие сотни людей, - может быть и праведных! Должен принимать честь от благочестивого народа!».

Во время своей первой поездки по епархии 25 августа святитель Иннокентий опять сильно заболел и вернулся в Пензу. В своем письме к княгине Мещерской епископ Иннокентий на одре смертельной болезни пишет: «Точно благодарить надобно Господа за очищение прегрешений. Доселе скверную мою душу Господь возбуждает к очищению, и доселе еще столько остается неверия, страстных скверн, что нужно продолжить очищение. Хочу и молюсь, чтобы хотение решилось, чтобы Господь Своею силою утвердил и совершил Его хотение: славить единого Господа…».

10/23 октября 1819 года, в 18 часов 25 минут, святитель Иннокентий скончался от чахотки в своем кафедральном городе - Пензе. При его кончине читалась Псалтирь и последними словами, которые услышал умирающий святитель, были слова 54 псалма «Аз же, Господи, уповаю на Тя»! Погребен он был 13 октября в пределе пензенского кафедрального собора, посвященного великомученице Екатерине. Его погребение совершил бывший пензенский епископ Афанасий.

После погребения святителя над его могилой инспектор Пензенской Духовной Семинарии и ректор Пензенского Духовного училища Василий Алявдин произнес слово в память усопшего. После смерти епископа Иннокентия Василий Алявдин, пользующийся особым расположением архиерея, потрудился для сохранения памяти святителя-исповедника: издал его сочинения и написал его биографию.

Аскет, не давший себе ради исполнения долга пощады даже при крайнем истощении сил, идеалист, не считавший нужным в своем рвении о вере и благочестии сообразоваться с какими-либо требованиями практического характера, святитель Иннокентий кончил свою подвижническую жизнь и всецело посвященную благу Церкви деятельность слишком рано, в 35 лет. Тем не менее, несмотря на раннюю кончину, можно с уверенностью сказать, что святитель Иннокентий при всех своих дарованиях, энергии, а главное высоком нравственном характере, явился на историческом небосклоне в одном ряду с самыми замечательными иерархами Русской Православной Церкви, такими как, например, Святейший Патриарх Никон, святитель и исповедник митрополит Арсений (Мациевич) или его друг и сослуживец святитель Филарет (Дроздов).

Память святителя Иннокентия (Смирнова), несмотря на краткость его архипастырского служения с благоговением чтилась. Но это почитание основывалось не просто на основании человеческой памяти, благодарности или заслугах. Сам Господь прославил своего угодника, воздал ему за его смирение и терпение. Именно многочисленные чудеса, явленные по молитвам святителя Иннокентия, послужили причиной народной памяти и любви.

В 1882 году на средства известной пензенской благотворительницы Марии Михайловны Киселевой усыпальница Владыки была обращена в церковь, причем храм был освящен в честь святого Евлампия, празднуемого Церковью в день смерти епископа Иннокентия.

В 1884 году, скончался Преосвященный епископ Пензенский Амвросий (Морев). Он был погребен рядом с могилой епископа Иннокентия (Смирнова). Конечно, никто официально не мог тогда осмотреть мощи приснопамятного иерарха, но среди жителей города, почитателей его памяти, стали ходить слухи о нетлении его мощей. Ещё больше молва о нетлении честных мощей святителя Иннокентия распространилась в 1882 году, когда в связи с перестройкой при кафедральном соборе, было необходимо еще раз вскрыть свод над могилой почившего архипастыря. К сожалению, величественный Спасский кафедральный собор в 30-е года был уничтожен, а могилы почивших пензенских архипастырей потревожены и разграблены. По промыслу Божию здесь снова проявилось смирение святителя Иннокентия (Смирнова).

Нам не ведомы пути промысла Божия, но несомненно, что ничего благое и достойное не сокрыто от очей Божиих, не исчезает в Его памяти. Так, спустя 180 лет со дня кончины епископа Иннокентия Сам Господь прославил Своего угодника. 29 июня 1998 года по благословению Высокопреосвященнейшего Серафима, архиепископа Пензенского и Кузнецкого, начались работы по извлечению останков пяти пензенских архиереев, похороненных в свое время в Пензенском кафедральном соборе, взорванном в 1934 году. Через два месяца упорных трудов останки пензенских архипастырей, в том числе и святителя Иннокентия, были найдены. 6 ноября 1998 года они были перезахоронены в особом склепе напротив бывшего архиерейского дома. При этом мощи святителя Иннокентия были особенным образом выделены, положены в специальный гроб из красного дерева.

Синодальная Комиссия по канонизации святых с одобрения Священного Синода представила к общецерковному прославлению святителя Иннокентия (Смирнова, 1784-1819), как «праведника, почитаемого за аскетическое житие и чудеса, совершаемые по его молитвенному предстательству». Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 2000 года причислил к лику святых этого подвижника веры и исповедника. Память его совершается в день кончины, 23 октября (н.ст.).

22-23 октября 2000 года, когда впервые Церковь прославляла епископа Иннокентия в лике святителя, в Пензе прошли торжества по случаю обретения Пензенской землей своего нового небесного покровителя. В связи с этим гроб с мощами святителя был поднят из склепа и перенесен в Успенский кафедральный собор. Там мощи переложили в новую раку, и было совершено первое богослужение новопрославленному святому.

Игумен Дамиан (Залетов), кандидат богословия
газета "Православная вера". №8 (285) 2005 г.
https://eparhia-saratov.ru/