Доклад архимандрита Дамаскина (Лебедя), кандидата богословия, преподавателя, заведующего библиотекой и Церковно-археологическим музеем Киевской духовной академии и семинарии, на ХХVIII Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Данилов ставропигиальный мужской монастырь Москвы, 28–29 января 2020 года)
В аскетической литературе, повествующей о монахах, они часто сравниваются с воинами. И не случайно в чинопоследовании монашеского пострига читается продолжение вышеуказанного отрывка из апостольского послания (см. Еф. 6:10−11, 13−17). Преподобный Иоанн Лествичник, используя эти сравнения святого апостола Павла, в своем Слове «О блаженном и приснопамятном послушании», писал: «Не преминем, если угодно, изъяснить в этом слове и самый образ воинствования сих мужественных ратников: как они держат щит веры к Богу и своему наставнику, отвращая им, так сказать, всякий помысл неверия и перехождение (в другое место); и всегда вознося меч духовный, убивают им всякую собственную волю, приближающуюся к ним, и будучи одеты в железную броню кротости и терпения, отражают ею всякое оскорбление, уязвление и всякие стрелы; имеют они и шлем спасения, – молитвенный покров своего наставника; ногами же своими не стоят совокупленно, но одну простирают на служение, а другую имеют неподвижно на молитве» [1].
Таким образом, с самого начала монашествующие стали пониматься не только как «нервы и опора Церкви» [2], но и как специализированный ее воинский отряд, держащий передовую духовную оборону. Ввиду этого монашествующие всегда играли ведущую роль в Церкви, особенно в тяжелые времена испытаний.
Русская Православная Церковь за свою историю пережила много испытаний. Но одним из самых тяжелых для нее стали годы гонений со стороны советской власти. К началу Второй мировой войны Русская Православная Церковь находилась в крайне тяжелом состоянии: «В 1938 г. в СССР не существовало ни одного официально действующего монастыря. После присоединения Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии и Бессарабии их стало 64. Из высшего духовенства в предвоенные годы на кафедрах осталось четыре человека: два епископа и два митрополита, которые и составляли все управление Русской Православной Церкви на территории СССР. С 1918 года не созывались ни Поместный, ни архиерейские Соборы. Религиозная жизнь приняла очаговый характер» [3]. Но после начала войны все стало меняться. Военная обстановка, с одной стороны, и самоотверженная и патриотическая деятельность членов Церкви, с другой стороны, изменили отношение правительства к верующим. Несчастья и невзгоды войны показали всю полноту любви Матери-Церкви к народу, которая проявилась в молитвах и трудах для победы над врагом. И особенную роль в этом играли монашествующие.
В самый первый день начала Великой Отечественной войны митрополит Сергий (Страгородский), будущий Патриарх, обратился к верующим с воззванием и благословил на всенародный подвиг: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг» [4].
Каждый член Церкви понес этот подвиг в своем чине и призвании. Понесли этот подвиг и монастыри. Помня о важности и первостепенности молитвы, монашествующие особенно ревностно пронесли молитвенный подвиг на протяжении всех четырех лет Великой Отечественной войны. «Одним из величайших молитвенников в военные годы был иеросхимонах Серафим Вырицкий» [5]. По свидетельству исследователей, «великий молитвенник иеросхимонах Серафим Вырицкий тысячу дней и ночей стоял на молитве о спасении страны и народа России в тяжелейшие годы, когда страну терзали враги» [6]. Сохранились воспоминания профессора Ивана Николаевича Никодимова о том, как в самое тяжелое военное время, несмотря на все лишения и повсеместную разруху, братия Киево-Печерской лавры совершали уставные богослужения, при этом пытаясь сохранить и все добрые старые обычаи. «Ежедневно служили литургию и вечерню, − вспоминает И.Н. Никодимов. − Богослужения происходили в главном храме Ближних Пещер, который сохранился в неприкосновенности со своим старинным иконостасом. В Киеве, который особенно потерпел от безбожников, это был один из немногих храмов (не считая Владимирского и Софийского соборов), который так хорошо сохранился, поэтому было особенно приятно посещать его. Служба совершалась торжественно, по монастырскому уставу. Пел небольшой монастырский хор с канонархом и на старинные лаврские напевы. По воскресеньям и праздникам богослужение совершалось, кроме того, еще и в подземной церкви Дальних Пещер. Так как в зимнее время в главном храме становилось очень холодно, то монахи соорудили над Пещерами другую церковь, теплую, и молились там. Для братии было выделено на Ближних Пещерах два корпуса (кроме домика схиархиепископа Антония), где она и устраивала свою монастырскую жизнь... И материально убогая Лавра продолжала все старые обычаи: так, в день преподобного Феодосия совершали торжественный крестный ход к колодцам преподобных Антония и Феодосия. Один из них был очищен и там совершали водоосвящение; на Успение возобновили трогательный обряд торжественного Отпевания Богоматери. Также в торжественные праздничные дни монахи предлагали своим гостям трапезу от своего скромного стола» [7].
Молитвы монашествующих имели особую силу. Показательным является воспоминания монахини Софии (Ошариной), которая в свое время была участницей военных действий и прошла всю войну от Москвы до Берлина. Она рассказывала о том, как брали Кенигсберг (нынешний Калининград): «Взяли Кенигсберг с Божией помощью, − вспоминала матушка, − Я сама видела, хотя наблюдала с некоторого отдаления. Собрались монахи, батюшки, человек сто или больше. Встали в облачениях с хоругвями и иконами. Вынесли икону Казанской Божией Матери… А вокруг бой идет, солдаты посмеиваются: «Ну, батюшки пошли, теперь дело будет!» И только монахи запели − стихло все. Стрельбу как отрезало. Наши опомнились, за какие-то четверть часа прорвались… Когда у пленного немца спросили, почему они бросили стрелять, он ответил: «Оружие отказало». Один знакомый офицер сказал мне тогда, что до молебна перед войсками священники молились и постились неделю» [8].
Интересным является свидетельство уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК УССР П.С. Ходченко о том, чем занимались монахи и монахини в монастырях. В своем докладе он писал: «В большинстве своем монахи и монахини в монастырях занимаются молением и изысканием средств к существованию. Но некоторые монастыри занимаются кроме того и патриотической деятельностью, и посредством этой патриотической деятельности стремятся к влиянию на окружающее население. В особенности тенденция эта проявляется в форме шефствования над военными госпиталями» [9].
Таким образом, как видно из заметок уполномоченного, главным делом монашествующих были молитва и патриотическая деятельность. В отношении последнего следует отметить следующее. Дело в том, что Православная Церковь в лице всех своих членов, самым различным образом участвовала в деле созидания победы. Михаил Витальевич Шкаровский так об этом пишет: «В посланиях иерархов и проповедях священников Русская Церковь не только утешала верующих в скорби, но и поощряла их к самоотверженному труду в тылу, мужественному участию в боевых операциях, поддерживала веру в окончательную победу над врагом, способствуя тем самым формированию высоких патриотических чувств и убеждений среди тысяч соотечественников. Кроме того, и от имени Церкви подвергалось осуждению дезертирство, сдача в плен, сотрудничество с оккупантами. Все это способствовало изживанию пораженческих настроений, получивших определенное распространение в первый период войны, и в конечном итоге создавало "нравственные условия победы", которые в значительной мере изменили ход военных событий» [10].
И монашествующие играли в этом деле одну из первых ролей. Сотни из них в священном сане, с другими священнослужителями, «включая тех, кому удалось вернуться к 1941 году на свободу, отбыв срок в лагерях, тюрьмах и ссылках, были призваны в ряды действующей армии. Так, уже побывав в заключении, заместителем командира роты начал свой боевой путь по фронтам войны С.М. Извеков, будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен. Наместник Псково-Печерского монастыря в 1950–1960-х годах архимандрит Алипий (Воронов) воевал все четыре года, оборонял Москву, был несколько раз ранен и награжден орденами. Будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплев) на фронте был пулеметчиком; когда в 1943 году он вернулся к священнослужению, на груди его блестела медаль «За боевые заслуги»... А знаменитый старший сержант Павлов, возглавлявший группу советских бойцов, несколько месяцев удерживавших «Дом Павлова» в центре Сталинграда, по некоторым сведениям, был до службы в армии монахом и т. д.» [11].
Каждый монастырь по-своему пытался помочь в деле противостояния. Так, например, при подходе немецких войск к Москве «готовилась к обороне и Троице-Сергиева Лавра. Были расчищены крепостные стены, освобождены от кирпичных закладок бойницы, боевые стрельницы приспособлены для ведения огня. Троицкий собор был закрыт холстом, главы других церквей закрашены защитной краской. На колокольне размещен наблюдательный пункт ПВО. В Лавре располагались жилые корпуса, промышленные артели, эвакогоспиталь № 2894. Маскировкой Лавры занимался известный архитектор В.И. Балдин. Верующие знали, что Преподобный Сергий не позволит врагу надругаться над православной святыней. Их вера оправдалась, фашисты были в нескольких километрах от города, но на святую землю их нога не ступила» [12].
Русской Православной Церковью в военное время были собраны сотни миллионов рублей в качестве патриотических взносов в дело Великой Победы. Особую лепту внесли монастыри. Так, например, «монахи Киево-Печерской Лавры за 1944 г., хотя из 30 тысяч рублей их ежемесячных доходов 25 тысяч выплачивалось в виде налогов, дополнительно внесли на оборону страны более 70 тысяч рублей» [13].
И наконец, еще одним аспектом помощи монастырей на войне была забота о раненых. Монастыри со всей любовью и радушием откликнулись на это. М.В. Шкаровский замечает: «Особенно много священнослужителей трудилось в военных госпиталях. Такие госпитали были устроены в значительной части монастырей и находились на полном содержании и обслуживании монашествующих. Так, например, сразу же после освобождения Киева в ноябре 1943 г. Покровский женский монастырь исключительно своими силами организовал госпиталь, который обслуживали в качестве медсестер и санитарок насельницы обители, а затем в нем разместился эвакогоспиталь, в котором сестры продолжали работать до 1946 г. Монастырь получил несколько письменных благодарностей от администрации за отличное обслуживание раненых, а настоятельница игуменья Архелая была представлена к награждению орденом за патриотическую деятельность. Настоятельницу другого − Одесского Михайловского женского монастыря игуменью Анатолию (Букач) наградили медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне", так как она с сестрами оказала советской армии большую помощь медикаментами, продуктами и одеждой» [14].
Итак, подводя итоги, следует еще раз отметить тот особый вклад, который внесли монашествующие в дело Великой Победы. В дни великих невзгод и несчастий, которые принесла война, тысячи монахов и монахинь встали на молитву, чтобы попросить Божией помощи, заступничества Пресвятой Богородицы и ходатайства святых за родное Отечество. Своим предстоянием в молитве они еще раз доказали верность слов преподобного Силуана Афонского о том, что «мир стоит молитвою». Наряду с этим монахи и монахини принесли и все свои внешние труды на пользу военного дела. Последнее выразилось в непосредственном участии в защите Родины, предоставлении своих помещений для военнослужащих, в сборе денежных средств для поддержания и развития армии и в заботе о раненых.
[1] Иоанн Лествичник, прп. Лествица, возводящая на небо. − М.: Артос-Медиа, 2009. С. 60−61.
[2] Феодор Студит, прп. Малое оглашение //Творения. В 3-х томах. Том второй. Нравственно-аскетические творения. Догматико-полемические творения. Слова. Литургико-канонические творения. − М.: Сибирская Благозвонница, 2011. С. 207.
[3] Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941−1945 гг. Сборник документов / Составители: Васильева О.Ю., Кудрявцев И.И., Лыкова Л.А. − М.: Издательство Крутицкого подворья; Общество любителей церковной истории, 2009. С. 7−8.
[4[ Обращение митрополита Московского и Коломенского Сергия (Страгородского) пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви от 22 июня 1941 г. // Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941−1945 гг. С. 39.
[5] Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941−1945 гг. С. 21.
[6] Федоров П., Калинина М.Л. История Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны. URL сайт portal-slovo.ru (11.01.2020) https://www.portal-slovo.ru/impressionism/43927.php
[7] Никодимов И.Н. Воспоминание о Киево-Печерской Лавре. Изд. 3-е, стереотипное. К.: КПЛ, 2005. С. 202−203.
[8] Священники и монахи − ветераны Великой Отечественной войны. URL сайт pravmir.ru (11.01.2020) https://www.pravmir.ru/veterany-svyashhenniki-i-monaxini/
[9] Информационный доклад о работе уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК УССР П.С. Ходченко в Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР по состоянию на 1 июня 1944 г. // Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941−1945 гг. С. 309.
[10] Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М.: Вече, Лепта, 2010. С. 146.
[11] Там же. С. 146−147.
[12] Федоров П., Калинина М.Л. История Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны. URL сайт portal-slovo.ru (11.01.2020) https://www.portal-slovo.ru/impressionism/43927.php
[13] Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 155.
[14] Там же. С. 156.
