ДУХОВНЫЙ ОБЛИК И ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ АРХИМАНДРИТА КИРИЛЛА (ПАВЛОВА)

В одной из своих проповедей отец Кирилл сказал: «Все совершающееся в жизни Иисуса Христа должно служить для всей христианской Церкви законом и образцом деятельности, единственным путем, ведущим в Царство Отца Небесного, ибо Господь сказал: “Я есмь путь, и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня”» (Ин.14:6). Эти слова стали путеводной звездой самого отца Кирилла, для которого Христос и Евангелие стали самым главным в жизни.

Понесший все тяготы войны участник кровопролитных боев за Сталинград, окончивший войну на территории Австрии и Венгрии, приснопамятный Старец архимандрит Кирилл всем советовал постоянно читать Евангелие, говоря, что через чтение Евангелия укрепляются вера и добрая воля, просвещаются ум и сердце. Он узнал об этом из собственного опыта.

Значение этого духовного делания открылось Ивану Павлову - будущему Старцу - еще в годы войны в разрушенном Сталинграде. Отец Кирилл рассказывал об этом так: «После освобождения Сталинграда нашу часть оставили нести караульную службу в городе. Здесь не было ни одного целого дома. Был апрель, уже пригревало солнце. Однажды среди развалин дома я поднял из мусора книгу. Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие. Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение! Собрал я все листочки вместе - книга разбитая была. И оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война, почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь. А когда стал читать Евангелие, у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события. Такой мне бальзам на душу оно давало. Я шел с Евангелием и не боялся. Никогда. Такое было воодушевление! Просто Господь был со мною рядом, и я ничего не боялся.

Дошел до Австрии. Господь помогал и утешал. А после войны привел меня в семинарию. Возникло желание учиться чему-то духовному...»

Отец Кирилл вспоминал о духовном подъеме последних лет войны: «Когда стали открывать храмы, такой был подъем в народе. Народ шел в храмы. И я сам был очевидцем этого /.../ После Сталинградской битвы, когда мы прибыли в тамбовские леса на отдых, в один воскресный день я пошел в Тамбов. Там только что открыли единственный храм. Собор весь был голый, одни стены... Народу - битком. Я был в военной форме, в шинели. Священник, отец Иоанн, который стал впоследствии Калининским епископом Иннокентием, такую проникновенную проповедь произнес, что все, сколько было в храме народа, - навзрыд плакали. Это был сплошной вопль... Стоишь, и тебя захватывает невольно, настолько трогательные слова произносил священник. Конечно, такой вопль, молитва простой верующей души до Бога дошла! Я в это верю на все сто процентов! И Господь помогал...»

Осенью 1945 года Ивана Дмитриевича демобилизовали. Он приехал в Москву и стал узнавать, существуют ли в столице духовные школы. В кафедральном Богоявленском Елоховском соборе ему ответили, что в Новодевичьем монастыре как раз открыли духовную семинарию. И Иван Павлов поехал туда прямо в военном обмундировании.

Старец рассказывал: «Помню, проректор, отец Сергий Савинский, радушно встретил меня и дал программу испытаний. И я с большим воодушевлением начал готовиться. Вырос в крестьянской семье, родители были верующие. Но с двенадцати лет я жил в неверующей среде, у брата, и растерял свою духовность. Господь дал мне такую энергию, такое желание! На экзамене дали мне наизусть читать пятидесятый псалом... Затем сочинение было на евангельскую тему. А я Евангелие хорошо знал. На "пять" написал сочинение. И мне прислали извещение, что я принят... И все мы, кто там тогда был: кто, как и я, с фронта пришел, кто с угольных шахт - были испытанные жизнью... Считаю, что наше неверие, наше невежество, наше незнание Бога, а также нарушение нравственных законов не могут оставаться безнаказанным. Мы не ведаем, что Господь промышляет не только о каждом человеке, а вообще обо всей стране. Поэтому и война была. И это не без попущения Божия. Если и волос с нашей головы не упадет без воли Божией, то тем более - война. Это попущение Божие за нашу безнравственность, за наше безбожие, отступление. Господь попустил, чтобы это пресечь».

Именно Евангелие воспламенило сердце воина Иоанна любовью ко Христу, сделало его духовным воином, научило мужеству. «Я шел с Евангелием и не боялся», - говорил Старец. Через Евангелие ему открылись истинная цель человеческой жизни и смысл происходящего, и определился его дальнейший жизненный путь.

Окончив в 1954 году Московскую духовную академию, Иван Павлов перешел на послушание в братию Лавры, и в том же году 25 августа был пострижен в монашество с именем Кирилл, что значит Солнце, как возлюбивший Солнце Правды - Христа. В Лавре отец Кирилл нес послушания певчего, пономаря, казначея и духовника братии.

Братия, объединяемая любовью Старца, собиралась в его келье на каждодневном правиле, некоторые иноки искали очищения сердца в откровении помыслов. Вспоминают, что Старец слушал исповедников почти всегда молча, говорил одно-два слова, но эти-то слова и оказывались самыми действенными, потому что они были подкреплены сострадательной молитвой.

После перевода страдавшего от болезней Старца на Патриаршее подворье в Переделкино, его служение людям продолжилось и там. Как вспоминали ухаживавшие за ним матушки, он был наделен необыкновенной скромностью и смиренномудрием. После трапезы мог помочь в уборке, да так весело и охотно, что монахини не сразу догадывались о необходимости освободить Старца от этой работы. На просьбы о беседе он всегда изъявлял сердечную готовность выслушать.

Все, с кем мне довелось беседовать, вспоминали об отце Кирилле с необыкновенной теплотой. Встречи со Старцем оставляли в сердце человека неизгладимый след. Рядом с Батюшкой всегда было благодатно, и чувствовалось, что Господь находится близко. Каждый человек, который приходил к Старцу со своей духовной или житейской проблемой, душевной болью или насущным вопросом, получал не только слова утешения и поддержки - через отца Кирилла действовала благодать, которая изменяла образ мыслей, успокаивала душу, вселяла надежду.

Достигнуть такой близости к Богу Батюшке удалось благодаря его кротости и смирению. Отец Кирилл очень любил размышлять о кротости. Однажды он даже высказал мысль, что нас, верующих, отличает от неверующих людей именно кротость - способность не раздражаться самому и не раздражать других. Кротость и смирение позволяли ему всегда сохранять мирное устроение духа, а исходящая из его сердца любовь оказывала удивительное умиротворяющее действие на других.

Примером кротости и смирения Батюшки может быть его ответ ухаживавшим за ним на смертном одре помощницам. На все их просьбы подсказать, что еще сделать, чтобы отцу Кириллу было легче переносить испытываемые страдания, он отвечал: «Не имею права». То есть он считал, что не имеет права просить для себя чего-то лучшего - как складывается, пусть так и складывается. В словах отца Кирилла помощницы почувствовали его боязнь чем-то еще обременить их, доставить неудобство.

Отец Кирилл нес в Лавре послушание духовника более сорока лет. Многие насельники считают его самым выдающимся духовником из числа братии обители преподобного Сергия. Он был очень внимателен ко всем приходящим к нему, вникал в их нужды и проблемы, искренне стремился помочь. Запомнились его слова: «Жалей людей, и Бог тебя пожалеет». Как ему это удавалось? Если сравнивать нашу душу со струнным инструментом, то можно сказать, что Господь открывал отцу Кириллу, какую струну подтянуть или ослабить, чтобы душа обрела гармонию и умиротворение. Все, кто хотя бы раз встречался с Батюшкой, отмечали его жертвенную любовь и глубокую проницательность. Господь многое ему открывал, да и душа человека раскрывалась перед его любовью. Он никогда не оказывал давления на собеседника, чутко воспринимая и переживая чужую боль. Если ему приходилось вразумлять кого-то, он делал это тактично, стараясь не обидеть.

Чтобы указать на важность исповедания мелких грехов, отец Кирилл попросил одного священника: «Поисповедуй меня». И каялся очень смиренно, кротко, в таких мелочах, о которых этот священник сам на исповеди никогда не говорил. Потом, анализируя ту исповедь, священник понял, что Старец каялся за него, показывая, что нужно исповедоваться во всех, в том числе и в мелких грехах.

Когда Батюшка исповедовал, он, как правило, молчал. Говорил редко и буквально одно-два слова. Но эти слова были очень ценными - они перевешивали множество наставлений. Епитимия у Старца всегда была по силам. И, как правило, «от поста до поста». «В основном он благословлял читать Святое Евангелие (по одной главе), назначал поклоны (семь, двенадцать) с молитвой Иисусовой или с ”Отче наш”. Вроде бы весьма скромные епитимьи, необременительные для людей, живущих в семьях, в сложных условиях, но они производили сильное действие на человека, мягко напоминая о его грехе перед Богом, пробуждая чувство покаяния, что и является в православном понимании целью епитимии», - отмечает блаженнейший митрополит Онуфрий.

Об отце Кирилле отзывались обычно как о благодатном и любвеобильном Старце. При этом, если речь шла о спасении души человека, Батюшка мог быть непреклонным, строгим, даже резким. Один семинарист, учась на первом курсе, разочаровался в выборе своего жизненного пути - священства, и подумывал выбрать мирскую профессию. Но поскольку он был благочестивым юношей и слышал об отце Кирилле, то все-таки решил взять у Старца благословение. Выслушав его, отец Кирилл вдруг стукнул кулаком по столу и резко, даже грубо, ответил: «Чтобы я тебя больше здесь не видел!» Этот поступок Батюшки так встряхнул студента, что тот опрометью выскочил из кельи. Проснувшись утром, молодой человек вдруг почувствовал, что ему легко на душе, и понял, что выбор стать священником - это действительно его призвание.

Когда к отцу Кириллу приходили за советом, он никогда не спешил с ответом. К каждому человеку у него был индивидуальный подход. Перед тем как ответить, Старец всегда молился. Многие вспоминают, что, слушая вопрошающего, Батюшка часто смотрел в сторону и молился. Если человек был не готов принять ответ, Старец обычно говорил: «Я не знаю». Об этом вспоминается, когда видишь некоторых современных духовников, с легкостью распоряжающихся судьбами людей, без должного испытания воли Божией благословляющих их на монашество, брак, развод, на перемену места жительства. А отец Кирилл напоминал, что духовникам надо быть осторожными, мягкими. Если священник не знает, что посоветовать, то пусть лучше ничего не говорит, а молится.

Отец Кирилл не совершал явных чудес, как святые Серафим Саровский или Иоанн Кронштадтский. Кто-то из братии Лавры очень точно подметил, что отец Кирилл выделялся своей незаметностью. Он просто трудился, как должен трудиться любой другой монах, ответственно относящийся к своим послушаниям: к богослужению, к иноческому правилу, к решению хозяйственных вопросов, к послушанию духовника, принимая помимо братии десятки, а то и сотни мирян в день. Блаженнейший Онуфрий вспоминал, что Старца целыми днями окружали люди, досаждали, докучали ему со своими вечными проблемами, и он терпеливо, со смирением выслушивал их. Его день начинался полпятого утра, полшестого он уже был на братском молебне и затем на полунощнице. «Встанет на полунощницу, после полунощницы сразу идет в свою приемную (в небольшую будку на Старой проходной) и там принимает людей до обеда, а после обеда - опять люди, до вечерней службы. На вечернюю службу пойдет, а после службы - опять прием людей до поздней ночи». Свет в его келье гас только около часа ночи. «Батюшка совершенно не жалел себя, у него был очень перегруженный день, и многие из людей, с которыми мне приходилось общаться, говорили: “Трудно понять, откуда он берет силы!”», — вспоминает митрополит Ташкентский и Узбекистанский Викентий. По словам Блаженнейшего митрополита Онуфрия, в таком режиме Старец жил неделю, две недели, а потом заходил в канцелярию (в Варваринском братском корпусе, там была дальняя келия), закрывался на сутки и отсыпался, потому что жизнь в таком графике невозможно выдержать физически.

Отец Кирилл говорил о том, что чтение Евангелия приближает его к Господу, и Господь посылает читающему и исполняющему прочитанное Свою благодать.

Батюшка знал наизусть целые главы Евангелия. Он говорил, что если бы у него было время, то читал и читал бы его. Любил читать Евангелие во время совершения Божественной литургии, перед Евхаристическим каноном. «Вынет, бывало, Святое Евангелие из кармана, - вспоминает Блаженнейший митрополит Онуфрий, - и, пока допевают “Верую”, читает. Не знаю точно, но мне кажется, батюшка в тот момент читал в Евангелии от Иоанна отрывок, в котором описывается совершение Спасителем Тайной Вечери, то есть установление Им Таинства святой Евхаристии. Правда, так батюшка поступал только тогда, когда возглавлял святую Литургию. Когда же он служил с отцом наместником, то просто молился». Однажды, находясь в больнице, отец Кирилл даже взял Евангелие в операционную и читал его, пока ему делали операцию под местной анестезией.

Один из отцов как-то раз посетовал старцу, что у него не остается сил на чтение вечернего правила, на что отец Кирилл сказал: «Постарайся найти в себе силы прочитать хотя бы немножечко из Евангелия, хотя бы одну главу». Батюшка последовал совету старца и скоро заметил, что усталость проходит, а чтение Евангелия настраивает на молитву. Появлялись силы не только прочитать вечерние молитвы, но и восполнить упущенное за день правило.

Нередко целые главы Евангелия и Священного Писания отец Кирилл цитировал в своих проповедях. Многие отмечают, что эти проповеди были очень глубоки и вместе с тем просты и назидательны. Каждое его слово было благодатным, напитанным молитвой. «Все дело в том, кто и как говорит: необыкновенная притягательность голоса, простых слов, почти физически ощущаемая сила духа, отеческая любовь к слушавшим, его детям, - все невольно притягивало, приковывало зрение и слух к его старческой, но такой сильной, могучей духом фигурке. Все это не передать словами — это надо было видеть и слышать», - вспоминает игумен Николай (Павлык).

Запомнились слова старца Кирилла, сказанные им в одной из проповедей: «Любовь не видит зла во зле». Эти слова свидетельствовали о евангельской кротости и чистоте сердца батюшки и об его духовном преуспеянии.

Митрополит Архангельский Даниил рассказывал: «Часто люди хотят видеть что-то яркое, о чем написано в книгах. А отец Кирилл - он как преподобный Сергий. У преподобного Сергия такой яркости нет — как-то он старался все свои дарования максимально спрятать». Духовные дары, которыми наделил батюшку Господь, открывались как бы ненароком, становясь очевидными только для тех, кому непосредственно предназначались. Так, один человек очень хотел получить книгу святителя Феофана Затворника, - в то время с духовной литературой было трудно. Он стоял как раз перед хибаркой, где батюшка принимал народ. Прошло какое-то время, выходит отец Кирилл, выносит эту книгу, ничего не говоря, дарит ему и уходит обратно.

Отец Кирилл очень любил преподобного Сергия Радонежского и старался подражать ему. Будучи уже парализованным, он рассказал сестрам, несшим послушание в Переделкине, такой случай. Однажды на праздник преподобного Сергия он служил в Троицком соборе Лавры со Святейшим Патриархом Алексием II. После полиелея, как и все, пошел с духовенством прикладываться к святой главе аввы Сергия. Приложился и тут почувствовал, как рука Преподобного легла на его шею, и он услышал слова из уст святого: «Никуда тебя не отпущу! Слышишь, никуда тебя не отпущу». Из-за того, что отец Кирилл некоторое время не мог поднять голову, у стоящих в очереди к раке отцов возникло недоумение. Отцу Кириллу и самому было неловко перед ними, но выпрямиться он не смог, пока сам Преподобный его не отпустил.

Прощание с отцом Кириллом стало торжеством всенародной веры и глубокой благодарной любви к нему. Вечная память нашим дорогим отцам - участникам Великой Отечественной войны, и вместе ними приснопоминаемому архимандриту Кириллу, который оставил нам в наследие яркий пример того, каким должен быть настоящий христианин, монах, духовник и Воин Христов.

Иеромонах Пафнутий (Фокин)

29 января 2020 года